ПОИСК Статьи Рисунки Таблицы Звягинцев. Воспоминания о совместной работе с Курнаковым из "Николай Семенович Курнаков в воспоминаниях современников и учеников" В 1922 г. начала возрождаться уральская платиновая промышленность, расстроенная в годы гражданской войны. Это возрождение было связано с коренной перестройкой самых основ ее организации строительства социалистической платиновой промышленности, в корне отличной от дореволюционного капиталистического платинового промысла, хозяином которго на 90% были иностранные капиталисты. Это потребовало помощи от ученых нашей страны. [c.35] В то время аффинажный завод в Свердловске, построенный в 1916 г. и пущенный в 1920 г., выпускал только платину методы получения других платиновых металлов не были нам известны — иностранные аффинеры держали их в секрете. [c.36] Для связи между институтами и аффинажным заводом я, совсем молодой человек, работавший тогда инженером Уралплатины , был послан в Ленинград в Платиновый институт. Первая встреча моя с академиком И. С. Курнаковым состоялась в ноябре 1922 г. в химической лаборатории Ленинградского горного института. Я вошел со двора по черной лестнице (парадный вход с улицы был тогда закрыт) и поднялся на второй этаж. Здесь в полутемном коридоре я встретил пожилого усатого человека в теплой куртке и барашковой шапке и спросил его Где бы мне найти академика Курнакова . Вместо ответа мой встречный ткнул себя указательным пальцем в грудь. Я назвал себя и объяснил цель моего приезда. Николай Семенович встретил меня весьма при ветливо, пригласил в свой кабинет-лабораторию, расспросил меня, кто я и что делал раньше, затем повел в другой кабинет-лабораторию и познакомил со своим помощником и заместителем по Платиновому институту Николаем Ивановичем Подкопаевым. Там совместно были обсуждены и намечены организационные мероприятия по этим работам. [c.36] Через два дня я уже работал в лаборатории Горного института. Мне было поручено произвести полный анализ шлиховой платины. [c.36] Надо сказать, что в то время Платиновый институт и организованный одновременно с ним Институт физикохимического анализа, также руководи.мый Н. С. Курнаковым, не имели своих помещений и их сотрудники работали в помещениях высших учебных заведений Ленинграда в университете. Горном институте, Политехническом институте, где старшие научные сотрудники преподавали. В Горном и Политехническом институтах кафедрами неорганической химии заведовал Н. С. Курнаков. [c.36] Мне было отведено место в лаборатории Горного института в той же комнате, где работали другие сотрудники и студенты-дипломники. [c.37] Курнаков три-четыре раза в неделю заходил в лабораторию и обходил всех работающих на втором этаже. В одних комнатах работали сотрудники-исследователи, в других— студенты, проходившие химический количественный анализ. Николай Семенович задавал им вопросы и давал указания. Руководили студентами ассистенты, но Николай Семенович считал своим долгом время от времени обходить их и проверять. У сотрудников, ведших научную работу, он задерживался дольше, подробно знакомился с результатами и дальнейшими планами давал задания. Работая в лаборатории под внимательным присмотром Николая Семеновича, я чувствовал себя легко и работал с большим подъемом. Н. И. Подкопаев, добрый и внимательный человек, хотевший казаться суровым, помогал Курнакову растить учеников. [c.37] Для работы по аффинажу платиновых металлов Николай Семенович привлек ряд сотрудников Платинового института С. Ф. Жемчужного, Н. И. Подкопаева, И. И. Черняева, В. В. Лебединского, С. Е. Красикова, Э. X. Фрицмана, Н. К. Пшеницына и других, организовав из них аффинажную комиссию под своим председательством. Секретарем комиссии во все время существования ее был Н. К. Пшеницын. Я участвовал в работах комиссии как представитель Уралплатины . [c.37] Вторая комиссия, организованная Николаем Семеновичем в связи с работами Платинового института для промышленности, называлась аналитической и имела целью объединить работы по анализу платиновых металлов, руд и полупродуктов. В качестве председателя комиссии Николай Се.менович пригласил Б. Г. Карпова, заведующего лабораторией Геологического комитета. [c.37] Григорьев, В. В. Лебединский, И. И. Черняев и я. Секретарем комиссии был В. В, Лебединский. [c.37] с каким интересом он слушал сообщения Н. К. Пшеницына и С. Е. Красикова о получении чистого иридия по предложенной ими технологической схеме, пристально разглядывал кристаллы хлороиридата аммония. интересовался выходом чистого иридия. [c.38] Помню также, как С. Ф. Жемчужный на заседании аффинажной комиссии повторил свое сообщение о плохом качестве водорода в баллонах. Николай Семенович, прекрасно помнивший, что говорилось на прошлом заседании, досадливо прервал С. Ф. Жемчужного и сказал скороговоркой Ну, батюшка, мы это уже слышали . Обращение батюшка показывало, что он недоволен. [c.38] С большим интересом Н. С. Курнаков относился к работам по рутению. По его инициативе на V Менделеевском съезде в Казани в 1928 г. мной были продемонстрированы препараты рутения, полз енные в институте. [c.38] На одном из заседаний комиссии Николай Семенович рекомендовал мне заняться изучением родиевой соли Вильма. Это была моя первая самостоятельная работа по изучению комплексных соединений. Впоследствии Николай Семенович в одно из посещений лаборатории надоумил меня провести термический анализ этой соли. Это было первым применением регистрирующего пирометра к изучению комплексных соединений (впоследствии это направление было широко развито А. В. Николаевым). [c.38] По желанию Николая Семеновича моя работа по изучению соли Вильма была доложена на IV Менделеевском съезде в Москве в 1925 г. Это был мой первый доклад в таком обширном собрании. Николай Семенович, видя мое волнение, кивками головы ободрял меня со своего места в первом ряду. Это придавало мне смелости и уверенности в себе. [c.38] В результате работы комиссии было проведено подробное исследование состава и свойств чистых платиновых металлов, торговых сортов русской и заграничной платины и даны рекомендации по стандартизации металлов. Исследование с ясностью показало, что торговые сорта заграничной, особенно немецкой, платины и ее сплавов весьма часто имели не соответствующий марке состав и невысокие качества. [c.39] Таким образом, благодаря организаторскому таланту и умелому руководству Н. С. Курнакова, Платиновый институт охватил все стороны платино-аффинажного дела в СССР и создал основание для развития аффинажа платиновых металлов и их применения. Эти результаты были зафиксированы Н. С. Курнаковым в обзорных докладах и резолюциях научных съездов по химии и по металлургии, происходящих с 1922 по 1930 г. [c.39] Николай Семенович не любил о ком-либо отзываться плохо. Он предпочитал высказываться неопределенно. Например, говорил Он, батюшка, всегда пересаливал , или не следует это принимать всерьез , или прочитайте об этом лучше там-то . Но такие замечания всегда доходили лучше, чем явное неодобрение. Ему очень нравилось, если в наших очерках по истории платины упоминались малоизвестные или забытые деятели и ученые сам вспомнил о химике 50-х годов К- Раевском и просил вставить его имя в мой очерк. Мало того, он на память указал журнал, где напечатаны статьи К. Раевского и попросил достать его из библиотеки. [c.40] В моем очерке по истории русской платины была помещена фотография шестерни, отлитой Сен-Клер-Деви-лем из русской платины. Модель этой шестерни из папье-.маше находилась в Платиновом институте. Николай Семенович, улыбаясь, рассказал, как платину, из которой состояла эта шестерня, пришлось употребить для исследовательских работ по аффинажу в 1914—1915 гг. Другой платины Горному институту, где производились эти работы, получить не удалось. Шестерня, таким образом, второй раз послужила для исследований. На основе этих работ, производившихся Н. И. Подкопаевым и Н. Н. Барабошкиным, был спроектирован и частично построен в 1916 г. аффинажный завод в Екатеринбурге. После Великой Октябрьской революции этот завод был восстановлен и в 1920 г. пущен Н. Н. Барабошкиным. [c.40] Вернуться к основной статье