Голицын, князь

Голицын Александр Михайлович, князь (1798—1858), директор почт в Варшаве — 68—70. [c.491]

Кратко скажем о близком к Костроме г. Галиче. Встречаются показания о привозу на рынки, например, в В. Устюг в 1634 г., мыла из Галича но еще не ясно место его выработки. Е. Дюбюк писал, что в XVII в. существовало мыловарение и в других местах (Костромского) края, например, в окрестностях Галича, в селе Туровском, которое прежде называлось... Мыльным, по бывщим в нем мыльным заводам (стр. 206). Возможно, что именно в связи с этим в первой половине XVII в. вся торговля мылом в Галиче была в руках крестьян князя И. А. Голицына . [c.113]

В Нерехотском у. Костромской губ. в селе, принадлежавшем князю Голицыну, имелась в начале XIX в. мыловарня крестьянина, и довольно крупная (отмечен годовой доход в 2 тыс. р.) [c.282]

По мере открытия новых земель и роста культурных и торговых связей между народами в Европе быстро росло число привозных экзотических растений. Для них строили специальные помещения— теплицы, названные позднее оранжереями (франц. orange — апельсин). Апельсиновые и лимонные деревья были в числе самых первых заморских диковинок. Аристократическая знать, и в первую очередь монархи, не только строила у себя теплицы, но и создавала роскошные зимние сады. Сохранились описания первых зимних садов при дворцах австрийских и французских королей. Сотни цветных горелок освещали зелень, среди которой были расставлены скамьи, садовые домики, перголы, колоннады травяной ковер был полом, буйно растущий плющ поднимался по стенам до стеклянного потолка, а вокруг росли вечнозеленые дубы, олеандры, лавр, японская мушмула, рододендроны, кипарисы, камелии, померанцы, пальмы струились фонтаны, белые лебеди плавали в пруду, соловьи и райские птицы щебетали в зарослях бамбука и сахарного тростника. В России первыми владельцами оранжерей и зимних садов были граф Шереметев и князь Голицын. Д. А. Голицын одним из первых обратил внимание на необходимость разведения в России иноземных растений. [c.5]

О пристойном отношении Бенкендорфа к заключенным пишет и М. А. Фонвизин Из членов тайной Следственной комиссии всех пристрастнее и недобросовестнее поступал... кн. Чернышев допрашивая подсудимых, он приходил в яростное исступление, осыпал их самыми пошлыми ругательствами... Пристойнее вели себя князь Александр Николаевич Голицын и генерал-адъютант граф Бенкендорф, у которых вырывалось сердечное сочувствие и сострадание к узникам . [c.45]

Гр<аф> Милорадович ответил наотрез, что ве-л<икий> кн<язь> Николай не может и не должен никак надеяться наследовать брату своему Александру в случае его смерти что законы империи не дозволяют государю располагать престолом по завещанию что притом завещание Александра известно только некоторым лицам и не известно в народе что отречение Константина также не явное и осталось не-обнародованным что Александр, если хотел, чтоб Николай наследовал после него престол, должен был обнародовать при жизни своей волю свою и согласие на нее Константина что ни народ, ни войско не поймет стремления и припишет все измене, тем более, что ни государя самого, ни наследника по первородству нет в столице, но оба были в отсутствии что, наконец, гвардия решительно откажется принести Николаю присягу в таких обстоятельствах, и неминуемое за тем последствие будет возмущение. Совещание продолжалось до двух часов ночи. Великий князь доказывал свои права, но гр<аф> Милорадович их признать не хотел и отказал в своем содействии. На том и разошлись . 27 ноября, когда в Зимнем дворце было получено известие о смерти Александра, Николаю и всей императорской семье ничего не оставалось делать, как присягнуть Константину. Вместе с ними присягнули присутствовавшие в то время во дворце генералы во главе с Милорадовичем, а за ними стали присягать дворцовый караул и потом гвардейские полки. Присяга Государственного совета произошла также в Зимнем дворце, но позднее, после двух часов, и проходила она отнюдь не столь единодушно, как пишет о том Боровков. Князь А. Н. Голицын сообщил собравшимся о завещании Александра, которое хранилось здесь же в Государственном совете. Однако министр юстиции Лобанов-Ростовский и адмирал Шишков считали, что завещание покойного императора законной силы не имеет и нужно идти присягать Константину, [c.71]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология