Тенгоборский

В 1843 г. на выставке российских мануфактурных изделий в Москве были представлены лишь мыла Рикера, Бесса и Мекен-гейзера из Москвы и Петербурга. Эти мыла обозреватель выставки А. Скалон назвал прекрасными, а о простом твердом мыле, вырабатываемом в провинции, и, особенно, мелкими предпринимателями, писал, что это мыло бывает весьма дурно приготовлено оно мягко, имеет дурной запах, часто оставляет пятна на белье.,, а самому белью сообщает неприятный запах Скалон не упомянул об ядровом мыле, а его голословное утверждение почти дословно воспроизводили Тенгоборский через 12 лет и Благовещенский 67 лет спустя причем, распространяя на свое время. [c.247]

В обозрении выставки 1849 г. в Петербурге И. Илимов писал, что ни одно производство не сделало у нас в последнее время столь значительных успехов как мыловаренное ио ссылался лишь на экспонаты выставки. Тенгоборский, компилируя, не обошел и положительные оценки обоих обозревателей. Он заключил, что успехи эти ограничиваются малым лишь числом значительных заводов и что вообще эта промышленность, взятая в ее целом, находится еще в довольно отсталом положении [c.247]

Мыловаренные предприятия, приобретая техническую олеиновую кислоту, также получали стимул к совершенствованию производства — применению фабричной соды и т. д. Главные успехи нашего мыловарения, — отмечал Тенгоборский,совпадают с успехами фабрикации стеариновой кислоты [c.291]

Уже гр. Канкрин, держась начал национализма и твердо поставив протекционизм, понемногу снимал запреты и высокие оклады с многих товаров, рассчитывая на то, что беспошлинный вывоз и естественные богатства России дадут в ней развиться тем видам производств, которые отвечают ее положению, а неумеренное покровительство считал порождающим монополизм. Тенгоборский, наиболее после Канкрина влиявший на наши тарифы начала 50-х годов, хотя и был явным фритредером, но, держась начал Адама Смита, прямо и косвенно показывал, что назначение России быть страною преимущественно земледельческою, а потому настаивал на необходимости сколь возможно, без урона какой-либо развитой промышленности, понижать ввозные пошлины, а отпускные уничтожать вовсе. Желанием императоров развить и укрепить промышленность России, влияниями указанных сановников, отношением к промышленному развитию Польского края, вошедшего в русскую таможенную черту, ходатайствами московских мануфактуристов, увеличением иностранного спроса на русский хлеб и господством в обществе и литературе поме- [c.208]

Итак (возвращаюсь к исходу этой побочной вставки, стр. 250), господствующее у нас мнение, Тенгоборским ясно выраженное, о пользе низких тарифов для того, чтобы иметь сбыт русскому хлебу, не только неосновательно, т. е. построено на посылке (стр. 211), справедливой лишь для торговли, едва начинающейся в отдаленной стране, за какую нельзя считать нашу страну, но и прямо вредно для России, потому что не позволяет ей заменить свой мало выгодный (как будет подробнее показано в гл. 3) хлебный отпуск более выгодным отпуском других товаров, которые равномерно, без скачков и страды , могут идти из России за границу. Распространение вышеупомянутого ложного и пагубного мнения столь велико, что я считал своим долгом остановиться на нем, излагая историю русского тарифа. Но не в этих общих соображениях и крупных цифрах я надеюсь найти главные опорные пункты для внушения иных исходных мыслей, а в рассмотрении отдельных частностей, к чему и приступаю, начиная с хлебных товаров, поставленных во главу русского тарифа. Разбирая хлебную, угольную, железную и другие потребности русского и других народов, я буду часто показывать — что, на место хлеба, может и будет отпускать от себя Россия, вступив в семью европейских народов, извлекающих полезности из [c.263]

В старину более отдаленную также существовали в России пошлины на ввоз и вывоз хлеба. И когда были вывозные пошлины, все же хлеб вывозили, конечно, не столько, как ныне, но не потому, что существовала отпускная пошлина, а потому что подвоз был труднее и дороже, русское производство было меньше — особенно в южных и восточных краях России, и спрос на хлеб.был меньшим, чем ныне. Из книги Тенгоборского берем следующие данные о средних годовых вывозах хлеба из России в различные эпохи, когда существовала вывозная пошлина на этот предмет [c.270]

Тенгоборский уже взвешивал шансы борьбы русского хлеба с американским в своем сочинении, цитированном на стр. 211. [c.289]

Тенгоборский когда-то определил Россию как страну исключительно земледельческую. Такой она была, и даже сейчас почти такова. Но народу прибьшает, зимней поры не уменьшается, леса изводятся, извоз пропадает, подати и всякие нужды растут, а дела какие же делать народу в долгие сроки свободного, не страдного времени Промышленность страшна с ее купонными ножницами там, где народ может быть закрепощен в нее, у нас же этого быть не может, если всегда и каждому есть выход к земледелию. Этот народ примется за промышленность только от избытка сил, а то ведь и железные дороги и молотильные машины пришлось бы запретить — ради сохранения патриархальности. Народ принял, нанял всю землю, он земледел настояпдай, да дел-то с землей все же еМу мало. Притом и хлеба-то скоро некуда будет девать. Ведь за последнее время, какой бы там ни был, а все же существует тот общий мир на земле, при котором страны теплые и заморские начали производить массу хлеба и роняют цену нашего. Было, да прошло время, когда одним хлебом жиля люди. Теперь им на о и многое другое ситец, керосин, самовар, даже железный плуг, не говоря о водке. Время идет, свое берет, Патриархальность ушла, не воротишь. А что делать образованности Или и ее вместе с железными дорогами и молотилками запретить Число ее членов, очевидно, возросло и расти продолжает. Прежде хозяйничали, да служили, — этим кормились, теперь мест таких нет в должном количестве, и всюду доля образованности отходит к промыш-лениоста. Она даст выход народу и его образованности, их впервые свяжет одним общим сознательным интересом. А что касается до купонов, то прн нынешнем порядке они-то и развиваются, сидят да стригут купаны и все готовое получают. При развитии промышленности купоны [c.578]

До сих пор, если взять массу русского народа, она живет около земли и хлебной культуры. Накануне нынешнего времени, когда Тенгоборский писал свою статистику России, это было до такой степени несомненно, что Россия так и стала считаться исключительно страною земледельческою. Помещик и крестьянин, а от них и купец, жили хлебом, хлебною торговлею и хлебными доходами. Кроме них, в России существовал и продолжает существовать другой класс, живущий казною, т. е. так или иначе, прямо или косвенно пристроенный к казенным предприятиям. Вот эта-то часть русских дел разрослась за последнее десятилетие весьма сильно, хотя прямое число казенных мест увеличилось не бог весть в какой пропорции. Увеличение же числа лиц, прямо или косвенно пристроившихся на счет казны, произошло преимущественно от развития железных дорог, прямо или косвенно построенных все-таки казенными капиталами, от развития банков, так или иначе опирающихся на государственный банк, и от развития некоторых покровительствуемых казною предприятий, в сущности вызванных также казенными средствами. [c.153]

А. Тенгоборский (в середине XIX века) делил почву России на 5 групп 1) почвы, вообще очень плодородные (находятся в губерниях Подольской, Полтавской, Харьковской, Бессарабской, Пензенской, Тамбовской, Воронежской, Курской, Симбирской, Казанской) 2) почвы, большей частью очень плодородные (остальные южные губернии, включая Крым, губернии Рязанскую, Орловскую, Вятскую и Оренбургскую) [c.131]

Таким образом, по Тенгоборскому, почвы малоплодородные были во многих губерниях. В середине XIX века под лесами находилось 42.8% всей площади, луга занимали 10.7% и пахотной земли было 17.3%, остальное занимали реки, озера и болота (при общем пространстве 418 млн. десятин) [c.132]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология