Еще раз о психологии научного творчества

Далее, по выражению психологов научного творчества, следовали три года "творческого экстаза", когда между явью и сном были размыты все границы. (Однако это отдельная тема, которой в данной книге я касаться не буду. Все перипетии этого умственного марафона зафиксированы мной в дневнике). [c.11]

Издание рассчитано на широкий круг читателей, интересующихся историей атомной физики и психологией научного творчества. [c.2]

ЕЩЕ РАЗ О ПСИХОЛОГИИ НАУЧНОГО ТВОРЧЕСТВА [c.285]

В ответ на эту заметку я написал письмо для отправки в печать, в котором высказал несколько соображений, касающихся психологии научного творчества. Привожу основное содержание этого письма. [c.285]

Весь этот материал составил четыре книги Д. И. Менделеев, Новые материалы по истории открытия периодического закона (1950) и его же. Научный архив, т. I (1953), а также автора этих строк — День одного великого открытия и Философский анализ первых трудов Д. И. Менделеева о периодическом законе (находятся в печати). Этот же материал лег в основу психологического исследования, о котором я сделал сообщение в мае 1957 г. на совещании психологов в Институте философии Академии наук СССР (доклад был опубликован в журнале Вопросы психологии № 6 за 1957 г. под заглавием К вопросу о психологии научного творчества (по поводу открытия Д. И. Менделеевым периодического закона) . [c.286]

В самое последнее время вышла в свет новая книга С. Л. Рубинштейна, посвященная исследованию мышления [48]. В этой книге подчеркивается, какое значение для психологов, изучающих закономерности процесса мышления, имеют материалы, исследованные мною, и, в частности, мой доклад о психологии научного творчества. Поскольку положения, выдвинутые в книге С. Л. Рубинштейна, подкрепляют мое возражение против несерьезности критики, прозвучавшей со страниц Звезды , я позволю себе сделать небольшое добавление. [c.289]

Х31. Кедров Б. М. К вопросу о психологии научного творчества (По поводу открытия Д. И. Менделеевым периодического закона). Вопросы психологии, 1957, № 6,91—113. [c.204]

В том, что именно Менделеевым были заложены и развиты основы учения о периодичности, огромную роль, сыграла сама личность ученого. Прежде всего Менделеева можно по праву назвать химиком-энциклопедистом, ибо ему в равной мере были знакомы все основные разделы химии того времени (неорганическая, органическая и физическая химия) это позволяло ученому подходить к оценке и анализу эмпирических фактов с такой степенью глубины и широты, как ни одному из его современников. Важным моментом является также интерес Менделеева к систематизации вообще — факт, который заслуживает детального рассмотрения при исследовании проблем психологии научного творчества ученых. Необходимость разработки определенной, основанной на обобщении химических сведений систематики элементов оказалась у Менделеева тесно связанной с практическими требованиями, а именно диктовалась стремлением найти наиболее логичный способ изложения материала в его знаменитом руководстве Основы химии , над которым он в то время работал. [c.230]

Я стал подбирать, написав на отдельных карточках элементы с их атомными весами и коренными свойствами, сходные элементы и близкие атомные веса, что быстро и привело меня к тому заключению, что свойства элементов стоят в периодической зависимости от их атомного веса, причем, сомневаясь во многих неясностях, я ни на минуту не сомневался в общности сделанного вывода, так как случайности допустить было невозможно . Вот подлинные слова Менделеева, послужившие причиной тому, что в научно-популярных книжках история открытия периодического закона часто излагается упрощенно и неверно. Мимо рассказа Менделеева, конечно, не может пройти историк науки. Широко распространен взгляд, что <<вдохновенные догадки, из которых рождаются всё крупные успехи науки, возникают гораздо скорее на почве живых конкретных образов, чем из чисто логически установленных фактов (Томсон, Атом , 1939 г.). Значительная доля истины в этом есть несомненно. Поэтому рассказ Менделеева очень интересен для психологии его творчества. Этому рассказу Менделеев предпослал очень интересное рассуждение. Вот оно почти полностью. [c.27]

Менделеевские материалы представляют огромный интерес также и для всех, кто работает над изучением психологии и логики научного творчества они обогащают не только историю химии, но и диалектический материализм, так как показывают, как мысль Менделеева стихийно раскрывала диалектику, присущую объективно химическим элементам их всеобщую связь и взаимообусловленность переходы количественных изменений их атомных весов в коренные, качественные изменения самих элементов, происходящие скачкообразно-, взаимосвязь и единство противоположностей в форме единства сходства и различия элементов — сходства, выраженного близостью их атомных весов при резком различии и даже полярной противоположности их химической характеристики (например, галогены и щелочные металлы), и, напротив,— сходства, выраженного близостью их химической характеристики при сильном различии их атомных весов (у элементов одной и той же группы) отрицание отрицания, составляющее самую суть периодического закона, так сказать, сердцевину периодической повторяемости свойств элементов при расположении элементов в общий ряд по величине их атомного веса. Анализируя черновые записи Менделеева, сделанные при составлении первого варианта системы (см. фотокопию III), мы видим, как в них фактически выступают перечисленные законы диалектики и соответственно черты диалектического метода, хотя это и ие было осознано самим автором данного открытия. [c.11]

Как видим, здесь рассказ довольно подробный, и он касается самого, казалось бы, ответственного момента — внезапного появления новой идеи, имеющей для данного случая решающее значение. Однако здесь ничего не сказано о предшествующей работе мысли, которая подготовила это открытие и сделала возможным и необходимым самое рождение мысли о кольцевом (а не только цепеобразном) соединении атомов углерода. Следовательно, и здесь историк науки, исследователь научного творчества, психолог или философ не смогут составить точного и полного, хотя бы в главных чертах представления о ходе открытия. [c.126]

Книга рассчитана на научных работников, инженеров, изобретателей, психологов, студентов технических вузов, всех интересующихся проблемами творчества. [c.2]

К концу XVIII в. число открытий в области химии настолько возросло, что уже ощущалась нехватка в научно-техни-ческих журналах. Это хорошо отражено в работах Виглеба [9] и Гмелина [10], в которых важнейшие исследования приведены в хронологическом порядке. Вдохновенно и подробно описывали химики приборы, установки и методы исследования, которые, как правило, были ими же и разработаны. Тем самым они вводили читателя в свою лабораторию, раскрывая перед ним психологию научного творчества. [c.12]

Итак, к концу XIX в. теория химического строения одержала триумфальную победу. Значение этой победы, однако, нельзя рассматривать только в чистотеоретическом плане. Тогда останется необъясненным длительный и упорный характер борьбы, которая велась противниками теории строения, казалось бы, вопреки всякой очевидности, потому что с точки зрения требований, предъявляемых к экспериментальным наукам, теория химического строения была блестяще н бесспо]шо обоснована. Отрицание этой теории нельзя приписать также только личному упрямству ( крайнему самолюбию ) ее противников или вообще причинам психологического порядка, хотя их влияние ни в коем случае нельзя недооценивать Объяснение нельзя, следовательно, найти ни в логике, б в психологии научного творчества, его надо искать в научьчш мировоззрении противников теории строения, с порога отвергавших ее из общих методологических соображений. [c.258]

Мне бы никогда не разобраться в психологии научного творчества, если бы не журнал Вопросы психологии . Оказывается, любое слово, вскользь брошенное великим ученым, таит в себе ключ к решению сложных психологических проблем, и нормальному смертному не удалось бы и краешком глаза заглянуть в творческую лабораторию гения, если бы не содействие какого-нибудь многоопытного толкователя, ком-ментатора-соглядатая с исключительно наметанным глазом. [c.285]

Можно быть, это всего-навсего образное выражение, каких немало рассыпано по страницам научных трудов великого Менделеева Конечно, нет Передо мной журнал Вопросы психологии (№ 6 за 1957 г.) со статьей Б. М. Кедрова К вопросу о психологии научного творчества (по поводу открытия Д. И. Менделеевым периодического закона) . Увлекая за собой читателя в сокровенные психологические тайники научного творчества, Б. М. Кедров ставит Д. И. Менделееву каждое лыко в строку. [c.285]

Не психология, не фeнoмeнOv oгия духа, а логика = вопрос об истине> — подчёркивает Ленин. Эти слова имеют решающее значение для понимания путей научного творчества. [c.54]

В связи с изложенным выше остановимся на вопросе о том, в чем состоит различие между логическим разбором того или иного научного открытия и его психологическим анализом. Руководящим положением служит здесь известное высказывание В. И. Ленина Не психология, не феноменология духа, а логика = вопрос об истице [6, стр. 150]. В самом деле для логики (и философии вообще) существенно выяснение того,, насколько полно и точно отражает достигнутый в итоге научного творчества результат объективную реальность, иначе говоря, насколько он истинен. Этот имешно вопрос интересует в первую очередь и ту науку, к области которой относится данное открытие. Все, что касалось своеобразия протекания самого процесса открытия, в окончательный итог не входит и войти не может, подобно тому как окончательный фасад построенного здания не сохраняет следа тех лесов, которые его окружали во время стройки. Когда здание построено, леса снимаются после этого только с чисто строительной точки зрения может представить интерес то, как эти леса в свое время возводились. [c.146]

Современники сделанного открытия, а тем более пО ЗДнейшие поколе-иия, воспринимают лишь достигнутый результат, но не тот конкретный, часто весьма извилистый путь, каким этот результат был достигнут. Напротив, для психолога интересен не только, а порой — и не столько окончательный результат, к которому вело и привело творчество данного ученого, а путь ученого к нему со всеми его извилинами и зигзагами. Психологический анализ означает в данном случае рассмотрение изучаемого явления в качестве естественно-исторического процесса, протекавшего как строго индивидуальное событие, но вместе с тем имеющее известные общие черты с другими подобными же событиями в истории науки. На разборе этого вопроса можно показать, в чем состоит различие между логическим и психологическим подходами к анализу научного творчества, хотя оба подхода тесно связаны между собой и нередко переплетаются друг с другом. [c.147]

Таким образом, НТР представляет современную форму НТП в условиях крупномасштабного промышленного производства, затрагивающую не только производство и науку, но и все остальные сферы деятельности человека, включая его образ жизни, культуру, психологию, творчество ля НТР характерны два аспекта активное воздействие фундаментальных исследований на технологию производства и создание производственного аппарата на основе новых приоритетных направлений, включая использование ЭВМ, систем гибкого автоматизщ)ован-ного управления, автоматическое проектирование и т. ху В конце XX века наметились признаки нового этапа НТР, предполагающего коренную перестройку технологий на основе электроники регулирования биологических процессов и повышения продуктивности биохимических систем,Гохвата автоматизацией все более сложных технологических систем, включая проектирование и научные исследования, резкого возрастания объема и доступности информации (информационный взрыв) ) Тем самым, НТР перерастает в научно-производственную революцию, преобразующую не только отдельные производства, но и отрасли промышленности и народное хозяйство в целом. [c.27]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология