Эмбриология эволюционная

СОЗДАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЭВОЛЮЦИОННОЙ ЭМБРИОЛОГИИ. [c.267]

Энтероцельный способ характерен для хордовых. В этом случае с двух сторон от первичной кишки образуются выпячивания — карманы (целомические мешки). Внутри карманов находится полость, представляющая собой продолжение первичной кишки (гастроцеля). Целомические мешки полностью отшнуровываются от первичной кишки и разрастаются между экто- и энтодермой. Клеточный материал этих участков дает начало среднему зародышевому листку — мезодерме. Дорсальный отдел мезодермы, лежащий по бокам от нервной трубки и хорды, расчленен на сегменты — сомиты. Вентральный отдел мезодермы образует сплошную боковую пластинку, находящуюся с боков кишечной трубки. Первыми сведениями о зародышевых листках иаука обязана русским академикам К. Ф. Вольфу (1759), X. И. Пандеру (1817) и Е. Э. Бэру (1828). Многочисленные тщательные исследования по изучению ранних стадий развития животных, принадлежащих к различным типам, были выполнены в 70-х и 80-х годах прошлого века создателями эволюционной эмбриологии А. О. Ковалевским и И. И. Мечниковым. Они проследили образование зародышевых листков у беспозвоночных животных. В 1871 г. А. О. Ковалевский выдвинул теорию зародышевых листков, полагающую соответствие их у всех систематических групп животных. Так была установлена общность эмбриологического развития всего животного мира и родственные связи между беспозвоночными и позвоночными. Дифференцированный на три эмбриональных закладки зародышевый материал дает начало всем тканям и органам развивающегося зародыша. Положение главнейших из них, так называемых осевых органов, намечается уже в процессе самой гаструляции. Это хорошо прослеживается на примере ланцетника и позвоночных. В теле зародыша, покрытого эктодермой (см. рис. 68), размещаются клеточные скопления, дающие начало формированию хорды, кишечной трубки, сомитам мезодермы. Участок эктодермы над хордой образует клеточный материал нервной пластинки. Такое расположение осевых органов в теле зародыша в результате гаструляции характерно для всех хордовых животных и человека. [c.170]

Гениальное провидение Дарвина, предсказавшего бурное развитие эмбриологии под стимулирующим и обновляющим влиянием его эволюционной теории, не замедлило исполниться. Уже в первой половине бО-х годов XIX в. появились классические исследования, давшие новые эмбриологические аргументы в пользу учения Дарвина. К ним следует в первую очередь отнести работу Ф. Мюллера по развитию ракообразных, результаты которой были изложены им в книге За Дарвина , и исследование по развитию ланцетника, осуществленное А. О. Ковалевским. [c.283]

Основоположниками эволюционной эмбриологии являются -Александр Онуфриевич Ковалевский (1840—1901) и Илья Ильич Мечников (1845—1916). [c.267]

Как мы видели в главе 2, в России еще до рождения дарвинизма утвердились две эволюционные школы - Бэра в Петербурге и Рулье в Москве. Тогда они мало отличались от западных Бэр нес в Россию немецкий эволюционизм с его симпатиями к сравнительной анатомии, эмбриологии и натурфилософии, а Рулье исходил из французского жоффруизма. Но мере распространения дарвинизма в России оба направления слились в одно и дали свою яркую картину единого гфоцесса эволюции гфи-роды [c.115]

Творчество А. О. Ковалевского, его вклад в развитие дарвинизма, заслуги его как основоположника эволюционной эмбриологии неоднократно и подробно освещались . Однако некоторые вопросы научной биографии Ковалевского до сих пор служат предметом дискуссии. Сюда относится, в частности, вопрос о том, был ли Ковалевский уже в самом начале своей научной деятельности эмбриологом-дарвинистом или же переход к историческому взгляду па живую природу, на индивидуальное развитие относится к позднейшим этапам его научной биографии. Так, П. П. Иванов полагал, что на первых порах научной деятельности Ковалевский выступал чистым эмбриологом, прямым [c.283]

Надо подчеркнуть, что, прослеживая ход эволюции, мы никогда не имеем в виду, что какой-то современный вид произошел от другого современного. Как правило, генеалогические линии выводятся от гипотетического общего предка. Должно быть также ясно, что при построении эволюционного древа мы многое домысливаем, опираясь на тщательный анализ анатомии и физиологии, поведения, экологии, палеонтологии и эмбриологии, а также исходя из следов, которые остались в виде древних окаменелостей. В последнее время биохимики добавили еще один источник информации — сравнительный анализ строения сложных белков и ферментов у разных организмов. Идентичность или сходство их аминокислотной последовательности позволяет делать вывод о тесной эволюционной связи напротив, чем больше различий, вызванных мутациями, тем больше эволюционное расстояние между видами. Рис. 3.4 иллюстрирует это на при- [c.60]

В первой половине XIX века возникают новые науки палеонтология, сравнительная анатомия животных и растений, гистология и эмбриология. Знания, накопленные естествознанием в первой половине XIX века, явились прочной основой для эволюционной теории Ч. Дарвина. [c.9]

По существу Р. Левонтин с позиций популяционно-генетического анализа приходит к проблеме, поставленной в свое время И. И. Шмальгаузеном и сформулированной в самом названии его знаменитой работы Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии (1942). Напомним, что и сравнительные анатомы, и эмбриологи в свое время рассматривали отдельные органы и структуры как независимые единицы в онто- и филогенезе. Та путаница, которая в большей или меньшей степени б.ыла характерна для большинства эволюционно-морфологических работ, в значительной мере связана именно с этим обстоятельством. Выход был только в правильной оценке уровня, на котором протекает эволюция единицей отбора являются не отдельные органы или функции, а особь (фенотип в целом), представляющая собой продукт реализации наследственной программы в определенной среде. По существу такой же путь проделали и генетики-популяционисты, которые, начав с рассуждений об эволюции отдельных аллелей (генов) и убедившись в недостаточности этого подхода, пришли к необходимости рассматривать эволюцию целых генных систем. [c.6]

К сожалению, необъясненность связи между реализацией наследственной информации на молекуля,рном уровне, с одной стороны, и процессами морфогенеза, с другой, — реальная трудность современной генетики развития (и эволюционной генетики тоже), на которой иногда пытаются спекулировать те, кто желал бы скомпрометировать и ниспровергнуть основные закономерности генетики. Для подобных спекуляций, естественно, нет оснований — законы генетики незыблемы и вполне удовлетворительно описывают события, совершающиеся в ходе реализации наследственной информации. Однако молекулярный и морфогенетический языки остаются пока хотя и более или менее эффективными каждый в своей сфере, но полностью автономизированными. Я называю эту ситуацию принципом дополнительности в эмбриологии. Она, в сущности, — частный случай двух способов описания любых биологических событий, в том числе и эволюционных. Их можно обозначить (очень условно) как полевой и корпускулярный . Схематически описание однотипных биологических событий с помощью указанных способов можно представить так, как это сделано в таблице на с. 406. [c.405]

Еще в XVIII веке получил распространение сравнительный метод, позволяющий путем сопоставления изучать сходство и различие организмов и их частей. На принципах этого метода была основана систематика, сделано одно из крупнейших обобщений — создана клеточная теория. Применение сравнительного метода в анатомии, палеонтологии, эмбриологии, зоогеографии способствовало утверждению эволюционных представлений. Сравнительный метод перерос в исторический, но не потерял своего значения и сейчас. [c.7]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология