Гитлер

В самом начале войны против СССР Гитлер поставил перед своими войсками задачу как можно скорее захватить нефтепромыслы Кавказа. Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я проиграю эту кампанию ,— сказал он и, как показала история, не ошибся. Гитлеровцам, правда, удалось блокировать кавказские нефтепромыслы, но использовать их в своих целях они не смогли. [c.11]

Тогда он еще не был нобелевским лауреатом. Он получил премию уже в университете. Добавлю, что Меллер слыл марксистом. Он стал им в молодые годы еще в Техасе, потом поехал работать в Германию, в Берлин, а после прихода к власти Гитлера отправился в Советский Союз. [c.135]

В 1919 г. Ф. Габер получил Нобелевскую премию по химии. После прихода Гитлера к власти Габер был вынужден эмигрировать из Германии в 1933 г. [c.256]

Задолго до второй мировой войны, по заданию фашистского правительства, группа ученых приступила к изысканию, способов концентрирования перекиси водорода в целях использования ее в военном деле. Работы велись в величайшей тайне. Их результаты обнаружились лишь после того, как военная агрессия фашистской Германии, планомерно подготовленная Гитлером при попустительстве Англии, Франции и США, началась. Военной разведкой на территории Германии были обнаружены таинственные заводы, обнесенные высокими заграждениями и охраняемые наиболее проверенными частями гестапо. Большинство заводов было оборудовано специальными установками для образования вокруг завода дымовой завесы в случае воздушного нападения. Продукция секретных заводов направлялась тысячами тонн специальными поездами из алюминиевых цистерн под усиленной охраной гестаповцев на военные аэродромы, площадки для запуска реактивных снарядов и базы подводного флота. Для сохранения тайны содержимое цистерн именовалось по-разному, но алюминиевые цистерны заключали в себе одно и то же вещество — это была 80—9Wo перекись водорода, защищенная от самопроизвольного разложения. отрицательными катализаторами — фосфатами, пирофосфатами и др. [c.165]

Потом наступило 1 сентября 1939 года. В этот день с нападения Гитлера на Польшу началась вторая мировая война. Два дня спустя фашистская Германия находилась уже в состоянии войны с Англией и Францией. Начиная с этого времени на интернациональные атомные исследования, столь свободно проводившиеся ранее, опустилась завеса недоверия. Ученые, изгнанные из гитлеровской Германии, сами ставшие свидетелями агрессивности и жестокости фашизма, с ужасом думали о том, что было бы с человечеством, если бы эта война велась с использованием атомного оружия. Многие вспоминали предостерегающие слова Фредерика Жолио-Кюри, произнесенные при вручении ему Нобелевской премии в 1935 году. Уже тогда французский ученый опасался, что когда-нибудь, если наука сможет по желанию строить или разрушать элементы, будут осуществлены ядерные превращения взрывного характера. Тогда, безусловно, появится большая опасность — возможное развязывание катастрофы. [c.147]

Но смешными оказываются и гораздо более страшные преступники. Чарли Чаплин уничтожающим образом осмеял Гитлера в Диктаторе . [c.206]

Мерзок и отвратителен облик фашизма,— говорил он мне как-то вечером.— Как досадно, что немцы одержимы пороком разрушения и вандализма. Столетие прусский юнкер вел в Германии борьбу против немецкой науки, и с приходом Гитлера прусский дух в Германии окончательно победил, а вековая культура погибла . [c.83]

Нет более подлого и низкого существа, как Гитлер и гитлеровцы, то низший предел подлости и мерзости 5. [c.156]

Ходили слухи, что немцы планировали использовать Бремен и Европу для высадки десанта на Британские острова, но по неизвестным причинам германское командование отказалось от этого замысла (возможно, не пожелало рисковать своими лучшими пароходами). Затем вместо высадки на Британские острова Гитлер начал готовиться к войне с Советским Союзом, и Бремен и Европа были превращены в плавучие казармы. [c.137]

Долгое время правительство Рузвельта не могло решить, что делать с Нормандией и другими таким же образом задержанными судами. После падения Франции правительство Виши потребовало вернуть Нормандию, а это означало передать ее в распоряжение Гитлера. На это, естественно, Рузвельт пойти не мог, но и просто конфисковать знаменитый пароход он долго не решался. Наконец, 12 декабря [c.138]

Сайгон — значит подчиниться режиму Виши и стать гитлеровскими коллаборационистами. Идти, скажем, в Сингапур — значит поступить в распоряжение союзников — участников антигитлеровской коалиции. Но что если Гитлер одержит верх Ведь вряд ли тогда смогут рассчитывать на пощаду те, кто перешел на сторону противника, прихватив с собой большой пароход. [c.147]

КАК ФЕЙХТВАНГЕР ГРОЗИЛ ГИТЛЕРУ КУЛАКОМ СТАЛИНА [c.280]

Фейхтвангер тем не менее признает, что возражения сомневающихся известного резона все же не лишены. Да, люди, верящие в свое дело, зная, что они обречены на смерть, не изменяют ему в свой последний час. Они хватаются за последнюю возможность обратиться к общественности и используют свое выступление в целях пропаганды своего дела. Сотни революционеров перед судом Гитлера заявляют Да, я совершил то, в чем вы меня обвиняете. Вы можете меня уничтожить, но я горжусь тем, что я сделал . Таким образом, сомневающиеся правы, спрашивая почему ни один из этих троцкистов так не говорил Почему ни один из этих троцкистов не сказал Да, ваше государство Сталина построено [c.286]

Но тут явился Гитлер и военная опасность. Пришлось радикально перестроить армию действующий состав доведен до 1 300 ООО. Кадровые дивизии составили 77%, и только 23% остались территориальными. [c.298]

Как Фейхтвангер грозил Гитлеру кулаком Сталина [c.320]

XIX и в особенности XX в. с необычайной ясностью показали огромное значение личностных особенностей людей, в руки которых попадает власть. Если параноидная жестокость сочетается с организационными способностями, как в случае Гитлера, с феноменальной [c.198]

В Средневековье произвол ограничивался возможностью личной мести феодалу его ежечасно мог поразить кинжал, меч, стрела. Произвол тиранов нового времени ограничивается революцией, восстаниями, бунтами, заговорами, стачками, бойкотом, неповиновением. Но в XX в. властитель мог сосредоточить в своих руках и руках щедро оплачиваемого им аппарата почти беспредельную власть над всеми источниками информации, над армией и полицией, а главное, полицией тайной. Оказалось возможным создание такой системы всеобщего страха и недоверия друг к другу, при которой индивид, заподозривший недоброе, либо не мог ни с кем обсудить свои сомнения, либо быстро попадал в руки какой-либо разновидности гестапо. Эта систем исправно работала глобально, и потребовалась вторая мировая война, чтобы сокрушить наконец диктатуру Гитлера или военщины в Японии. Характерно, что диктаторы, большие или малые, именно благодаря своей нечеловеческой жестокости и постоянной подозрительности могли десятки лет сохранять свою власть и умирать своей смертью. Такие диктаторы могут без вреда для себя лично совершать чудовищные промахи. [c.199]

Первые три вещества из этого ряда были получены в Германии во время второй мировой войны. Табун к этому времени уже имелся в достаточных количествах, но ни разу не применялся. Это объясняется тем [Borkin,1979], что Гитлер не был уверен в отсутствии такого же оружия у противников и опасался аналогичного ответного удара. В работе [Rose, 1968] утверждается, что Германия не могла наладить производство зарина из-за коррозии оборудования. Эта трудность была преодолена после войны американцами. С тех пор, как говорится в цитируемой работе, в США существуют запасы такого оружия. [c.399]

После прихода к власти Гитлера основным направлением в политике и экономике Германии стало стремление к так называемой автаркии, т. е. независимости от подвоза сырья извне. Так как бензин являлся одним из основных видов стратегического сырья, стали расширять уже имеющиеся установки для гидрирования и построили ряд новых. В 1943 году гидрированием угля при высоких давлениях уже полу-чали 3 409 ООО г горючего, а еще 425 ООО т давал синтез по методу Фишера—Тропша. [c.93]

Первым политическим шагом, предпринятым ИГ совместно с его партнерами-угольными и стальными монополиями, был выбор на пост канцлера кандидата, который в наибольшей степени соответствовал бы их стремлениям. Государственную власть они вверили Гитлеру. Следующий этап состоял в поддержке на-1щзма. Только в период 1932-1933 гг. концерн ИГ выделил фа-шистким организациям около 40 млн. рейхсмарок. За это он требовал проведения политики подготовки к войне, поскольку война сулила концерну огромные прибыли. Чтобы претворить это в жизнь, фирма позаботилась о введении своих служащих в правительственные органы 24 директора предприятий ИГ исполняли 81 важную государственную функцию. [c.359]

Количественное соотношение между обоими источниками азота, конечно, в разных странах различно, и в принципе, если бы не было причин военно-политического порядка, оно должно бы зависеть в первую очередь от густоты населения, а именно чем последнее больше, тем больший процент площади приходится занимать пищевыми культурами и тем меньший — кормовыми (а среди последних главная роль принадлежит как раз азотособира-телям). В этом отношении наибольшей возможностью расширять площадь под азотособирателями обладаем мы (за счет расширения пашни), но и в пределах Западной Европы можно наблюдать значительное различие в рядом лежащих странах. Сравним, например, промышленную Германию с сельскохозяйственной Данией, причем не только промышленность, но и сельское хозяйство Германии стояли (до Гитлера) на значительной высоте, гораздо выше, чем во Франции,— в Дании же нет сырья для развития своей промышленности, в ее экспорте первое место занимают продукты животноводства, и Дания считается по преимуществу страной сельскохозяйственной, хотя на деле крестьянство составляет только одну треть всего населения страны. Главное же различие, [c.154]

После прихода к власти Гитлера Тимофеев-Ресовский хотел вернуться в СССР, но получил наказ Н.К. Кольцова Не возвра-ш айтесь — сами погибнете и нам навредите . В стране начались массовые аресты. Главной мишенью в науке стал Н.И. Вавилов. Предостережение Кольцова казалось странным, но ученик остался в Германии. [c.10]

В этой области экспериментальная мысль пошла по другому пути и оставила без внимания эту основную проблему учения о радиоактивности. Нет сомнения, что такая остановка научной мысли временна. Мне кажется, в прерванной войной работе проф. Свентославского в Варшаве и его учеников (Даробельской и др.) с микрокалориметром мы имеем дело с этого рода проявлениями реальности [9]. Разгром польской научной организации Гитлером временно остановил эти первостепенной важности искания. По-видимому, для сурьмы этим путем можно считать радиоактивность доказанной. Эта работа должна быть и будет восстановлена. [c.32]

В сессии столетия Пулковской обсерватории, предшествовавшей ее разрушению варварскими полчищами Гитлера, академик В. Г. Фесенков обратил внимание, подчеркнул те особенности, которые представляет Солнечная система по сравнению со всеми остальными нам известными звездами, которые никакого [c.212]

За сутки до нападения Гитлера на Польшу Нормандия должна была отправиться в очередной рейс в Европу, но ее, так же как Бремен, Аквитанию и некоторые другие лайнеры, задержали по приказу Рузвельта. В результате она осталась в Нью-Йорке. [c.138]

Однако имеется еще одно свидетельское показание, которое позволяет посмотреть на трагедию лайнера совсем с другой стороны. Дело в том, что в начале второй мировой войны американское правительство попало в довольно затруднительное положение. Оно продолжало заигрывать с профашистским правительством порабощенной Франции и в то же время громогласно объявило на весь мир о своей верности Англии в борьбе против Гитлера. И Нормандия очень мешала правителям США в их тонкой дипломатической игре. С одной стороны, они не могли вернуть лайнер марионеточному правительству Виши, ибо такой акт был бы плохо воспринят британскими союзниками, но в то же время отказ передать Нормандию клике Петена очень осложнил бы отношения между Вашингтоном и Виши. Видимо, не случайно, правительство Рузвельта так долго решало вопрос, что делать с Нормандией, и официальное заяв- [c.140]

Грубо говоря, удивление Д. В. Раца, наше удивление сводится к тому, что при Бенкендорфе было казнено всего несколько человек, а при Ежове, Берии — сотни тысяч, хотя вроде бы шеф жандармов по части репутации может еще посостязаться с последователями . Впрочем, отметив этот особенный тип удивления , напомним к слову, что даже самые зверские тоталитарные лидеры могли, к примеру, любить музыку (Берия), очень вежливо обращаться со своими секретарями (Гитлер) — и вопрос заключается только в том, как к этим подробностям относиться (И много ли они весят на весах Фемиды ) [c.56]

Альберт Плутник. Как Фейхтвангер грозил Гитлеру кулаком Сталина [c.281]

Верный друг нашей страны, он так болел за нас. Своей книгой вербовал нам друзей на Западе, понимая, в преддверии каких событий стоит мир. Далеко позади остался тот март 1933-го, когда в ведомстве Геббельса в раздел Пропаганда была зачислена литература. Далеко позади был день грандиозного аутодафе — 10 мая 1933 г., когда в Берлине на площади перед университетом полыхал гигантский костер из книг. Гори, Гейне , Гори, Ремарк , Гори, Хемингуэй , Гори, Фейхтвангер — скандировали, ликуя, студенты-нацисты. Там, у костра, их напутствовал Геббельс Студенты и студентки, вы совершили великое символическое деяние... Освещенные пламенем этого костра, мы даем клятву верности рейху, науке и нашему фюреру Адольфу Гитлеру. Хайль Хайль Хайль Жгли не просто книги — выжигали дух свободомыслия. Огнем этого костра ослепляли нацию. [c.290]

Отойдя от тех лет на почтительное расстояние, мы отчетливо видим, перед каким неимоверно трудным выбором оказался писатель в то время. Мы привыкли думать, что нет ничего страшнее отсутствия выбора, ибо это — предопределенность, обреченность. Но бывает, кажется, такой выбор, который не легче любой предрешенности. Если бы выбирать между добром и злом, но по существу писатель был вынужден выбирать меньшее из двух зол. В сущности, он ведь не столько желал восхвалять сталинизм, сколько дать почувствовать историческую обреченность фашизма. Гитлеризм лишил его родины, бросил в костер его книги. Он был жертвой гитлеровского режима, и Гитлер стал его личным врагом. Жертвой Сталина он не был, сталинизм не был его личным врагом. А что ни говорите, нам ближе то, что касается нас лично. Происходившее в Советском Союзе, разумеется, волновало его, но не так, как волнует личная трагедия. Погруженный в свою судьбу, обеспокоенный судьбой Германии, уже тяжело больной фашизмом, мог ли он найти в себе такой запас душевной энергии, чтобы постичь и судьбы тех, чьи жизни ежедневно обрывались в сырых застенках или дальних лагерях В интересах общечеловеческих [c.291]

Секрет творчества персонажи действуют так, как если бы слова и поступки не рождались как равнодействующая множества перекрещивающихся мотивов, не контролировались бы задерживающими центрами. Более того, важнейшие мотивы тут же забываются, сменяются совсем иными, возникают совершенно алогичные ситуации. Но именно способность Достоевского увидеть первичные импульсы (в норме погашаемые), претворить их в действие, раскрыть бездны подсознательного и сделала его пророком событий XX в., когда эти первичные импульсы жестокости, господства, подавления, самопока-за, стяжательства вышли из-под власти разума, закона и в мире начали командовать подонки типа Муссолини, Гитлера с их бесчис- [c.172]

Между тем история постоянно показывала, как легко возбуждаются дикие стадные страсти и как быстро наступает отрезвление, если возбуждение не поддерживается алкоголем или психологическими средствами манипулирования. И быт, и опыт истории показывают, что недоедание, почти всегда порождающее гипогликемию, превращает массу людей, в норме относительно рассудительных, в легкую добычу для демагогов, направляющих раздражительность и злобу в любом нужном направлении, — факт, по-видимому, совершенно недооцененный историками, впоследствии описывающими пароксизмы бешенства умело манипулируемых масс. Исследование Болтона, изучавшего племя, столетиями недоедавшее, злобное, коварное, свирепое не только с точки зрения посторонних наблюдателей, но и во внутриплеменных конфликтах, социологически чрезвычайно интересно и приводит к столь сложным историческим аналогиям, что их здесь просто нет возможности сколь-нибудь подробно рассмотреть. Если доведенная голодом до озлобления масса, голодом же еще не доведенная до бессилия, не найдет объекта для ярости в непосредственной близости, в своей собственной среде, эта ярость обратится наружу. Понятно, почему все правители древнего Рима, времен ли поздней республики или времен Цезарей, едва ли не первой своей заботой считали обеспечение плебса и пролетариата Рима хлебом. Сытый народ уже не так страшен. Именно голод или страх голода доводил целые народы до того остервенения, которое так умело использовал Гитлер, а также очень многие до него и после него. [c.210]

Наоборот, это чувство всегда и во все времена стремились извратить, подавить захватчики и тираны. Это естественное, природное чувство совести можно временно заглушить у части или у многих. Тот, кто его лишен, легко накупит единомышленников. Он может захватить власть и создать могучую систему массового обмана и дезинформации. Но страна, которая это допустит, обрекается на деградацию. Секрет прост. К бессовестной власти быстро присасываются бессовестные исполнители. Мир не знал империи, армии, флота более могущественных для своего времени, чем империя Филиппа II. Полстолетия власти инквизиции сбросили Испанию в такую пропасть, из которой она не может выбраться много столетий. За империей Ивана Грозного неизбежно последовало смутное время. За блестящими успехами Гитлера последовал небывалый в истории разфом . [c.256]

Кто борется с чудовищем,,пусть остережется, чтобы самому не сделаться чудовищем , как сказал Ницше и сам показал, что не остерегся и, критикуя многие отрицательные явления, сам создал чудовищную идеологию. Энвер, Талант и прочие младотурки, усвоив европейскую культуру, разрушили мусульманскую основу Турции и первыми (до Гитлера) осуществили геноцид на армянах. Борьба с чудовищем царизма привела к возникновению несравненно худшего чудовища — сталинизма, а сталинизм породил гитлеризм. Так может быть, остеречься невозможно и всякий борющийся с чудовищем неизбежно сделается чудовищем К великому счастью для человечества тот же XX в. породил не только чудовищ. Борьба ненасильственными средствами, призыв к хладнокровию в разгар борьбы — все это уже дало замечательные плоды и имеет уже целую серию мучеников ( Ганди, Кеннеди, М. Л. Кинг, самосожжение буддистов и квакера в США и проч.), но все это новое этическое движение никак не связано ни с хромосомами, ни с естественным отбором, а с идеологическими мутациями, если можно так выразиться, на вполне идеалистической, а не материалистической основе. [c.261]

Международное право — первые шаги по созданию сверхгосударственного кодекса. Его пока нет, и потому война не является преступлением с точки зрения существующих кодексов. Сейчас уже имеется мощное движение в пользу признания войны как таковой преступлением (с учетом, конечно, самообороны и проч.). Нюрнбергский процесс был первой крупной попыткой межгосударственного суда. Он не вызвал протеста, так как преступления Гитлера были чудовищны, но с точки зрения процессуальной сделаны два упущения 1) не было сформулировано на основе естественного права положений, на основе которых можно судить государство, а умолчание о естественном праве дает возможность говорить противникам, что сам суд был незаконен, так как он судил на основе несуществующих кодексов 2) судьи были только из числа победителей. И конечно, вместо погтулярного, но весьма офаниченного по своему значению положения . Победителей не судят гораздо правильнее будет сказать Победители не судят . Эти два крупных процессуальных упущения дают возможность оспаривать закономерность нюрнбергских решений, в особенности если прибавить, что Сталин и его последователи в случае их поражения подлежали бы суду не меньше, чем Гитлер. Но первую песенку зардевшись спеть — и сейчас уже победители нахально выступают с решением вопросов, как будто те ли законы были приняты. Обвиняют Израиль в афессии , [c.262]

В первой половине нашего столетия нацистская Германия была страной, где эвтаназия осуществлялась в преступных целях и в массовых масштабах. Проводилась государственная политика насильственной эвтаназии, направленная против тех, кто был экономическим бременем для общества . Не без влияния ученых и врачей, широко пропагандировавших идеи расовой гигиены (в частности, правовед К. Биндинги профессор психиатрии А. Хохе в 20-е годы выдвинули идею о жизнях, которые не стоят того, чтобы их жить и о том, что эти жизни подлежат прекращению), Гитлер в 1939 г., незадолго до вторжения в Польшу, издал указ о регистрации детей, страдающих монго-лоидностью, гидроцефалией, параличом и уродствами 5 тыс. из них были подвергнуты эвтаназии, получив сверхдозу фенобарбитала. В последующие месяцы по другому преступному указу были подвергнуты эвтаназии в газовых камерах десятки тысяч подростков и взрослых с умственными расстройствами. [c.286]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология