Менделизм

Впервые связь между генами и ферментами была обнаружена уже через несколько лет после повторного открытия менделизма и открытия брожения в бесклеточной системе. Исследуя родословные семей, Арчибальд Гаррод пришел в 1902 г. к выводу, что алкаптонурия, артритическая болезнь человека, которая сопровождается выделением мочи цвета красного вина, является наследственной. Он пришел также к заключению, что это заболевание обусловлено нарушением азотистого обмена, в результате которого вместо обычно содержащейся в моче мочевины выделяется какое-то вещество темного цвета. В 1908 г. Гаррод высказал предположение, что больные алкаптонурией являются гомозиготами по рецессивному гену и что именно по вине этого гена у них не происходит какой-то ферментативной метаболической реакции. Неспособность осуществлять эту реакцию приводит в свою очередь к накоплению и выделению субстрата, который в норме разрушился бы в результате этой реакции. Случаи наследуемой неспособности осуществлять контролируемые генами ферментативные реакции Гаррод назвал врожденными ошибками метаболизма . Однако идеи Гаррода, как и идеи Менделя, по-видимому, [c.113]

Выяснение принципов наследования признаков у людей началось не с менделизма. Иной подход был сформулирован Гальтоном в работе Наследование таланта и характера (1865 г. [248]) и в более поздних его работах. По Гальтону, чтобы сделать вывод о наследовании определенных свойств личности, таких, как высокая работоспособность, интеллект и внешние данные, следует возможно более точно количественно оценить эти свойства и затем сопоставить полученные оценки для индивидов с известной степенью родства (например, для родителей и детей, сибсов или близнецов), используя статистические методы. При таком подходе невозможно объяснить механизмы наследования. В то же время он может быть намного более полезен при изучении человеческих характеров, чем анализ по Менделю анализу родословной в соответствии с законами Менделя препятствовало то обстоятельство, что большинство индивидуальных особенностей нельзя просто раз- [c.12]

В заключение еще одно замечание. Хромосомная теория наследственности ведет свою родословную от исследований Менделя. В научной литературе имеется много самых разнообразных оценок названных исследований. Среди них оценка К- А. Тимирязева, на наш взгляд, наиболее объективна и наиболее близка к истине. В тимирязевской оценке содержится, с одной стороны, объективное определение научных заслуг Менделя в разработке проблем наследственности (см. К. А. Тимирязев, Соч., т. VII, стр. 232—236) с другой стороны, в этой оценке вскрывается несостоятельность попыток последователей Менделя, которые в первые десятилетия нашего века старались представить его достижения как а) новое эволюционное учение, призванное упразднить дарвинизм, или б) по меньшей мере универсальное учение о наследственности. Тимирязев показал, что у самого Менделя не было подобных притязаний, так как он был умный и сведущий в своем деле человек (см. К. А. Тимирязев, Соч., т. VI, стр. 264). Притязания менделистов порождались причинами не научного, а общественно-политического порядка. Тимирязев научными методами безупречно доказал, что 1) менделизм покрывает лишь какую-нибудь тысячную долю того обширного поля фактов, которые обобщаются и объясняются дарвинизмом 2) менделизм объясняет лишь небольшую часть явлений наследственности из большого их числа, на каждом шагу встречающихся в действительности (см. там же, стр. 164—195 и стр. 255—266). Последователи Менделя ограничивались единственным типом половых скрещиваний и стали использовать его как критерий для объяснения всего многообразия явлений наследственности. Иными словами, это была попытка небольшой частью подменить гигантское целое. Тимирязев, вскрыв эту ошибку, давным-давно предсказал, что менделизм, ограничивая свою собственную свободу научного исследования, сам по себе окажется не в состоянии разрешить задачи, за которые он взялся, и в конце концов будет вынужден обратиться за помощью к физиологии, к экспериментальной морфологии, к химии, к физике. А одновременно не менее необходимым окажется и научный исторический, метод мышления. [c.10]

VI. Развитие менделизма. Взаимодействие между генами. Плейотропия [c.57]

Менделизм — область исследований, сконцентрированная на изучении генных эффектов и норм расщепления. [c.458]

Мендель, наоборот, перенес центр тяжести на вариации среди потомков, а не на какое-либо среднее их описание, и вывел свои законы из самого характера этих вариаций. Таким образом, для менделизма, как и для дарвинизма наличие изменчивости и ее характер являются центральным и основным. Конечно, на следующем этапе Мендель идеализировал свои законы, как это сделал Ньютон, и каждый студент знает, что в опытах Менделя расщепление в Рг подозрительно близко к идеальному 3 1. Однако это нисколько не умаляет роли изменчивости в рассуждениях Менделя. Таким образом, современная эволюционная генетика объединяет в себе две системы знания и обе они расценивают изменчивость как основное явление природы. Не удивительно поэтому, что изучение определяемой генетически внутривидовой и межвидовой изменчивости должно быть отправной точкой эволюционного исследования. [c.20]

Ранние менделисты, подобно де Фризу, преуменьшали эффективность естественного отбора и подчеркивали первостепенное значение менделевских соотношений и мутаций в формовке эволюции. На некоторых дарвинистов это произвело такое впечатление, что они начали высказывать сомнения в обоснованности менделизма, и между этими двумя группами начались ожесточенные дебаты. Другие эволюционисты, понимая важность менделизма и таящиеся в нем возможности, вознамерились примирить его с дарвиновской теорией. Поскольку возникшая в результате их усилий синтетическая теория эволюции выходила за рамки механизмов, предложенных Дарвином, ее часто называют неодарвинизмом. Немалую роль в решении этой проблемы сыграл переход от рассмотрения последствий скрещивания между двумя особями к последствиям скрещивания между особями в популяциях менделевские соотношения превратились, таким образом, в частоты различных генотипов в дайной популяции, а генетические и эволюционные изменения выражались в изменениях частот соответствующих генов. В результате генетика превратилась в популяционную генетику, которая развивалась параллельно с неодарвинизмом. В дальнейших разделах настоящей главы дан обзор основных моментов этого развития и показано, как популяционная генетика пыталась ответить на ключевые вопросы, поставленные менделистами. [c.41]

В работах большинства исследователей XIX века истинные факторы и ошибочные представления были перемешаны, а критериев для установления истины в то время еще не существовало. Такая ситуация была типичной для положения дел в науке на донаучной стадии ее развития. Генетика человека не имела основных теоретических положений. Как наука она сформировалась в 1865 г., т. е. именно тогда, когда появились биометрия и менделизм. Биометрический подход был очень популярен первые десятилетия нашего века, и его положения будут использованы во многих примерах и объяснениях, приводимых в этой книге. С появлением молекулярной биологии и раскрытием механизма действия гена использование биометрических методов пошло на убыль. Однако в тех областях генетики, в которых применение молекулярных методов еще невозможно (например, в генетике поведения или социальной генетике), многие новые достижения основываются на биометрической концепции и ее современных вариантах. Законы, сформулированные [c.22]

Богданов Е. А. Менделизм или теория скрещивания. Книгоиздательство студентов Московского сельскохозяйственного института, 1914. [c.570]

Хотя эволюционная генетика представляет собой результат слияния менделизма и дарвинизма, она, как это ни странно, не внесла непосредственного вклада в решение той проблемы, которую Дарвин считал основной, — проблемы происхождения видов. Я не хочу сказать, что теоретические построения и фактические результаты популяционной генетики не оказали влияния на теорию видообразования и не проникли в нее. Достаточно прочитать Генетика и происхождение видов Добржанского (1951) или Зоологический вид и его эволюция Майра (1963), чтобы убедиться, как велика роль популяционной генетики в формировании современных представлений о видообразовании. Весь тезис Майра о том, что видообразование — это разделение на части группы взаимосвязанных популяций, обычно удерживаемых вместе прочными объединяющими силами миграции и естественного отбора, исходит прямо из положений балансовой школы популяционной генетики, которую он ассимилировал в своей теории географического видообразования. Но от онисания видообразования в общих генетических понятиях еще далеко до построения количественной теории видообразования на основе генотипических частот. Хотя элементарная популяционная генетика позволяет установить, сколько потребуется поколений для изменения частоты аллеля от до 2, мы не знаем, как включить такую формулировку в теорию видообразования, и притом в значительной мере потому, что мы буквально ничего не знаем о тех генетических изменениях, которые происходят при формировании видов. [c.167]

Интересно отметить, что биометрическая генетика сохранила буквальную справедливость этой формулировки наравне с менделизмом благодаря одному семантическому правилу. Наследуемость в современном понимании этого термина представляет собой именно ту часть общей генотипической дисперсии в популяции, которая должна привести к генетическому изменению при отборе. При равновесии генных частот наследуемость по этому определению равна О [c.199]

Балансовая гипотеза, как и предполагает ее название, подчеркивает ту сторону естественного отбора, которая была бы чужда Дарвину, и составляет уникальный вклад менделизма в эволюционную теорию — возможность того, что естественный отбор сохраняет и даже увеличивает наследственную изменчивость в популяциях. Если между генотипами нет особых симбиотических отношений, естественный отбор может стабилизировать изменчивость только при наличии гетерозигот и расщепления генов. Только в этом случае возможен гетерозис, но, кроме того, стабилизация изменчивости при неравномерном отборе решающим образом зависит от диплоидной половой модели (Демпстер, 1955). Сторонники балансовой гипотезы рассматривают поддержание изменчивости внутри популяций и адаптивную эво- [c.200]

Менделизм. Основоположник генетики Грегор Мендель в своих классических экспериментах по скрещиванию использовал чистые сорта гороха Pisum sativum). Если скрещивать растения одного и того же сорта, то потомки от такого скрещивания не будут отличаться от родительских форм по своим внешним признакам (т. е. по фенотипу). Рассмотрим теперь, что получится, если, как это делал Мендель, скрещивать два сорта с различной генетической конституцией (т. е. с различным генотипом). Допустим, скрещивают растение, образующее пурпурные цветки, с растением, образующим белые цветки. Оказывается, все потомки от этого скрещивания (первое поколение, или F ) образуют только пурпурные цветки (а вовсе не розовые или пестрые). В таких случаях говорят, что пурпурная окраска цветков является доминантным признаком, а белая окраска, наоборот, рецессивным признаком. Именно такой тип наследования наблюдал Мендель для семи изученных им пар признаков растения поколения Fj всегда походили на какого-либо одного из родителей. Гибридный фенотип отсутствовал. [c.476]

Косиков К. В. Наследование приобретенных нри.знаков у шкроорга-низмов. Сб. Против реакционного менделизма-морганизма . Изд-во АН СССР, 1950, 230. [c.625]

Разрешив отдельные проблемы, с которыми столкнулась теория Дарвина, менделизм вместе с тем породил и ряд новых. Во-первых, стали высказываться предположения, что такие генети-ческие явления, как доминирование, возможно, играют более важную роль в определении признаков популяции, чем сам естественный отбор. Ведь проводимые в лаборатории скрещивания между особями, гомозиготными по доминантным и особями, гомозиготными по рецессивным генам, приводят к численному превосходству доминант (см. разд. 2.1.1). Во-вторых, дискретная, корпускулярная природа наследственных факторов должна означать, что изменения этих факторов также дискретны и что каждое изменение, по всей вероятности, будет иметь значительный эффект. Изменчивость, следовательно, носит характер больших скачков, а не мелких непрерывных изменений, как это представлял себе Дарвин. [c.40]

Вторичное открытие в 1900 г. законов Менделя сначала вызвало отход от Дарвина. Корпускулярная наследственность на первых порах считалась противоречащей идее естественного отбора. Как можно объяснять эволюцию накоплением мелких признаков, если признаки наследуются как дискретные единицы Реакция против дарвинизма была частично обусловлена тем, что некоторые из обнаруженных в числе первых мутации обладали резко выраженными эффектами. Она была обусловлена также неудачным выбором Гуго де Фриза (один из тех, кто вторично открыл законы Менделя и был ярым противником теории естественного отбора), проводивщим исследования на растениях рода Oenothera. У видов, принадлежащих к этому роду, встречаются морфологические изменения, ошибочно принимавшиеся в то время за наследуемые точковые мутации. Несмотря на все эти осложнения, менделизм и дарвинизм довольно скоро объединились. Этому объединению особенно способствовали расширение и углубление изучения генетических явлений и развитие популяционной генетики, приведшие в конечном итоге к созданию синтетической теории эволюции. [c.468]

За последние несколько лет генетика человека достигла значительных успехов. Конечно, еще с момента переоткрытия законов Менделя было очевидно, что человек подчиняется тем же законам наследственности, что и другие организмы. Более того, именно анализ наследования семейных заболеваний убедительно свидетельствовал в пользу менделизма. Однако, несмотря на это многообещающее начало, генетика человека намного отстала от частной генетики таких организмов, как дрозофила и кукуруза, по двум главным причинам. Во-первых, люди не лабораторные животные, с которыми можно проводить скрещивания, адекватные целям эксперимента, и, во-вторых, обнаружено лищь небольшое число генетических маркеров, степень гетерозиготности по которым, позволяла рассматривать встречающиеся в естественной популяции браки как информативные для анализа сцепления. [c.214]

Вскоре было доказано, что те же законы наследования справедливы и для животных. У. Бэтсон в 1902 г. продемонстрировал это на примере наследования формы гребня у кур, а Л. Кюэно в том же 1902 г. — на примере наследования серой и белой окраски шерсти у домовой мыши. Уже в 1909 г. У. Бэтсон опубликовал сводку, где перечислил около 100 признаков растений и приблизительно столько же у животных, для которых доказано наследование по Менделю. Менделизм прочно вошел в науку. [c.10]

Ч. Дарвина преследовал печально известный кошмар Дженкина . Эти два слова символизируют представление о поглощающем влиянии скрещивания, якобы, усредняющем, засасывающем все вариации организмов. Попытки сформулировать законы наследственности помимо Менделя и менделизма оставались бесплодными. [c.455]

Тем не менее на первых этапах развития менделизма генетики встали в оппозицию по отношению к теории естественного отбора. Г. Де Фриз считал, что виды возникают в результате мутаций, что не требует дальнейшего действия отбора. У. Бэтсон, исходя из выдвинутой им теории присутствия—отсутствия , построил свою теорию эволюции как предопределенный процесс утраты генов (и признаков) вследствие мутаций. [c.455]

Тот факт, что отбор может как сохранять, так и уничтожать внутрипопуляционную изменчивость, крайне удивил бы Дарвина. Для него естественный отбор всегда был преобразователем внутрипопуляционной изменчивости во временную и пространственную дифференциацию. Не располагая правильной генетической теорией, которая, в частности, учитывала бы расщепление аллелей у гибридов, Дарвин не мог представить себе такие формы отбора, которые действительно стабилизировали бы наследуемую изменчивость. Без менделизма теория естественного отбора предсказывает только то, что наиболее приспособленный тип полностью вытесняет менее приспособленный, если признак наследуется хоть в какой-то мере . Классический дарвинизм рассматривал эволюцию как переход от одного более или менее однородного состояния к другому, и в этом смысле не отличался от додарвиновских представлений об эволюции. Дарвин лишь добавил к ним представление о том, что наличие изменчивости в популяции служит источником возникающего в конечном счете различия между видами, но онтогенез самой изменчивости был загадкой, которую Дарвин в разные периоды решал по-разному. Отсутствие удовлетворительного объяснения происхождения и пополнения изменчивости, которая постоянно снижалась при выживании наиболее приспособленных , было серьезным изъяном эволюционной теории, изъяном, который не был восполнен до вторичного открытия законов Менделя. Согласно классической теории Дарвина, наследуемые изменения возникают из разных источников, и естественный отбор сортирует эти изменения, отбрасывая все, кроме наиболее приспособленного типа. Естественный отбор представлялся как антитеза изменчивости. Как говорится, много званых, да мало избранных . [c.199]

Книга известного шведского ученого А. Лима-де-Фариа также принадлежит к числу работ, критически оценивающих СТЭ и справедливо указывающих на то, что с изменением и прогрессом наших ананий должны формироваться новые теории эволюции. Собственно, с подобными же соображениями выступают даже некоторые правоверные дарвинисты. Хотя эволюционная генетика представляет собой результат слияния менделизма и дарвиниз1ма, она, как это ни странно, не внесла непосредственного вклада в решение той проблемы, которую Дарвин считал основной, — проблемы происхождения видов... мы буквально ничего не знаем о тех генетических изменениях, которые происходят при формировании видов (Левонтин Р. Генетические основы эволюции.— М. Мир, 1978, с. 167). [c.402]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология