Поведенческая эволюция

Я не хочу сказать, что после того как эти характеристики появились, они не оказывали влияния на дальнейший ход эволюции. Однако на данном этапе лучше рассматривать их как следствия, а не причины поведенческой эволюции, т. е. как факторы, изменяющие природу воздействующего на гоминид давления отбора, а не механизмы, посредством которых это давление действует. Признать наличие культурной эволюции или коэволюции в самом начале анализа эволюции человека, значит заранее предопределить неадекватность естественного отбора. Задача всякого эволюционного экологического анализа состоит в том, чтобы доказать, как обстоит дело, а не предугадывать возможные решения. Соответственно в этой книге автор избегает употреблять термин культура на том основании, что он не является необходимым и полезным для нашего анализа. Поведенческая, а не культурная эволюция — вот адекватный термин, обладающий при минимальных допущениях максимальной гибкостью. Использование этого термина не устраняет характеристик, делающих людей уникальными, таких, как растущие способности к обучению, изобретательство и подражание, сложная коммуникация и беспрецедентная пластичность поведения, но позволяет рассматривать их так, чтобы обеспечить возможность межвидовых сопоставлений. [c.20]

Ранние стадии эволюции человека изучаются с привлечением данных сравнительной анатомии ископаемых остатков, а также результатов сопоставления многих признаков современного человека — от биохимических до поведенческих — с признаками млекопитающих других видов. [c.306]

Сторонники теории нейтральности молекулярной эволюции признают, что большая часть возможных мутаций любого гена вредна для их обладателей, и поэтому эти мутанты элиминируются путем естественного отбора или сохраняются при очень низкой частоте. Эволюцией морфологических, поведенческих и экологических признаков управляет в основном естественный отбор, поскольку он определяет возрастание частоты благоприятных мутаций за счет в )едных. При этом, однако, предполагается, что в каждом локусе может существовать несколько благоприятных мутаций, равноценных с точки зрения их приспособленности. Эти мутации не подвержены действию естественного отбора, так как они не влияют на приспособленность своих обладателей (и не изменяют их морфологических, физиологических и поведенческих признаков). Согласно теории нейтральности, эволюция на молекулярном уровне заключается главным образом в постепенном случайном замещении одних нейтральных аллелей другими, функционально равноценными первым. Эта теория признает, что хотя благоприятные мутации существуют, они возникают чрезвычайно редко и потому не оказывают большого влияния на общую эволюционную скорость аминокислотных и нуклеотидных замен. [c.234]

Групповой отбор — проблема, по которой существует много разногласий. Нет никаких прямых данных, свидетельствующих о том, что он действительно происходит эволюцию большинства, а может быть, и всех признаков организмов можно объяснить на основании индивидуального отбора и (или) отбора родичей. Однако отсутствие прямых данных еще не опровергает существования группового отбора. На самом деле некоторые признаки, в особенности поведенческие, легче всего объяснить именно с помощью группового отбора. Может ли групповой отбор действовать в противовес индивидуальному естественному отбору — вопрос иного рода, который в настоящее время еще не разрешен, но вызывает горячие дискуссии. [c.269]

Однако при более глубоком и строгом рассмотрении этого предмета возникает много вопросов. Все ли признаки организмов адаптивны или только некоторые и какие именно Адаптивны ли только морфологические признаки, или также поведенческие, биохимические и признаки, связанные с размножением Каким именно способом организм, приспособленный к одной среде, становится приспособленным к новой среде И можно ли объяснить эволюцию таких сложнейших органов, как глаз млекопитающих, одним лишь накоплением мелких мутации под действием естественного отбора [c.328]

Большинство выводов и концепций социобиологии основаны на результатах сравнений человека с другими видами или базируются на выявленном сходстве определенных поведенческих репертуаров в разных популяциях человека, существующем, несмотря на различия в их культурных традициях. Напротив, классическая генетика использует в качестве аналитического подхода изучение различий между отдельными особями одних и тех же популяций. Эта разница в подходах между этологией и генетикой должна учитываться во всех дискуссиях о генетической детерминации и эволюции поведенческих признаков. [c.31]

Второй критерий, который может быть иопользован для определения уникальности человека, состоит не только в том, что исключителен продукт развития (люди), но и в том, что процессы и механизмы, участвовавшие в достижении конечного результата, также уникальны. Так, хотя все организмы от птиц-носорогов до лошадей исключительны в том смысле, как это было описано выше, процессы, с помош,ью которых они эволюционировали, одинаковы для всех естественный отбор ведет к адаптации, генетической изоляции и характерному набору поведенческих и морфологических особенностей. Здесь необходимо рассмотреть вопрос о том, может ли этот процесс сохранять свою силу и в ходе эволюции человека. [c.18]

Однако отбор может эффективно действовать только тогда, когда изменчивость существует и имеет адаптивное значение. Сила отбора, а следовательно, направление и скорость эволюции ограничиваются степенью и природой изменчивости внутри популяции. Понимание механизма дифференциального воспроизведения зависит от существующего размаха изменчивости формы как морфологической, так и поведенческой. [c.73]

Вплоть до недавнего времени такие антропоморфные рассуждения о растениях и животных считались наивными и даже вредными. Сейчас ясно, что использование термина стратегия представляет собой удобный стенографический прием для описания как эволюционных, так и поведенческих явлений. На эволюционном уровне виды и особи различаются по своей адаптивности адаптация некоторых видов (или особей) позволяет им оставить больше потомков по сравнению с другими в сходной ситуации, поэтому первые в этой ситуации превзойдут по численности последних. В связи с этим можно сказать, что эволюция имеет цели, такие, как долговременное выживание или большое число выживших потомков. Вероятность достижения этих целей есть функция биологических адаптаций, которые являются аналогами альтернативных способов достижения цели. Сравнительная оценка альтернативных стратегий осуществляется естественным отбором, а не за счет процессов мышления. Когда мы говорим, что ВИД птиц в условиях нестабильных биотопов должен придерживаться стратегии быстрого размножения , получается как бы стенограмма текста вроде следующего Виды и особи различаются по скорости размножения. Чем менее стабилен биотоп, тем выше вероятность локального исчезновения или смерти организма вследствие случайных факторов. Чем меньше популяция, тем также выше вероятность локального исчезновения вследствие случайных факторов. Чем выше скорость размножения, тем короче промежуток времени между прибытием первых поселенцев в вакантную экологическую нишу и достижением популяций крупного размера, при котором эта ниша была бы насыщена. Вероятность исчезновения организмов в этот промежуток времени выше, чем по достижении популяцией большого размера. Чем длиннее этот интервал и чем меньше число доступных в данный момент экологических ниш, тем выше вероятность того, что вид может случайно исчезнуть одновременно из всех экологических ниш. Поэтому в нестабильном биотопе естественный отбор ведет к предпочтительному выживанию видов с высокой скоростью размножения . (Курсив мой. — Р. Ф.) [c.87]

При использовании принципов оптимальности делается особый упор на сравнительный метод, оценивается сходство и различия поведенческих и анатомических особенностей, исходя из их энергетических затрат, преимуществ и сравнительной цены выживания. На практике это делается таким образом, чтобы определить проблемы, стоящие перед организмом, а затем предложить оптимальное решение — это единственное в ряду многих альтернатив, которое максимально повышает преимущества и снижает до минимума затраты. Это чем-то напоминает прогноз, предсказывающий, что именно должно было получиться в результате эволюции. Такой анализ предполагает наличие некоторого образца — идеальной адаптации , — по которому мы могли бы оценить то, что получилось на самом деле. На самом деле это способ моделирования действия отбора на организм. Сравнивая реальный результат с ожидаемым, мы мол ем оценить, насколько точно были определены разновидности давления отбора (проблемы, выдвигаемые средой), воздействующие на организм. Принципы оптимальности являются инструментом для измерений адаптации и адаптивных стратегий. Вооружившись этим инструментом, мы вряд ли найдем в раннем плейстоцене сверхэффективных гоминид, которые принимали бы эволюционно совершенные решения с энергией, достойной спортивных тренеров, но зато сможем определить, почему эволюция пошла по тому, а не иному пути. [c.90]

Вопрос о нейронной основе поведения, являясь центральной проблемой современной нейробиологии и главной темой данной книги, заслуживает дополнительного обсуждения. В последние годы многие исследователи занимались изучением свойств синапсов и нейронных сетей, а также связью между ними и простыми формами поведения. Остается, однако, невыясненным, как, начиная с уровня одиночного синапса, выстроить всю восходящую последовательность уровней организации, на базе которых реализуется сложное естественное поведение животных. Только в последние годы удалось изучить детальную синаптическую организацию различных частей нервной системы. Удивительно то, что именно на этом среднем уровне интеграции очень четко выявляются общие принципы организации, что и отражено во многих главах настоящей книги. Накопленные данные показывают, что сложные естественные поведенческие акты, подобные пищевому и половому поведению, и есть то, чем определяется устройство нейронных сетей. Перефразируя известный афоризм о биологии и эволюции Феодосия Добржанского, можно суммировать эти наблюдения следующим образом Ничто в нейробиологии не имеет смысла, если рассматривается не в аспекте поведения . [c.16]

По аналогичным причинам результаты многих исследований в отдельных областях науки указывают на необходимость изучения нервной системы. Например, в биологии невозможно изучать различные формы животных, отличающихся удивительным разнообразием поведения, если не отдавать себе отчета в том, что все это поведенческое многообразие вытекает из соответствующего многообразия нервных систем. Наука о поведении животных в местах их естественного обитания называется этологией, а ее область, изучающая связь поведения животных с нервными механизмами, — нейроэтологией. Поведенческие эксперименты с животными в контролируемых лабораторных условиях относятся к физиологической психологии, или бихевиоризму. Если, с другой стороны, взять общую психологию, то здесь возникает множество вопросов, связанных с механизмами работы мозга, которые определяют поведение человека. То же самое можно сказать и о психофизике, которая занимается количественным анализом процессов восприятия. Можно назвать и ряд областей, относящихся к общественным наукам, например антропологию, поднимающих важные вопросы о мозге, о том, как мозг усложнялся в процессе эволюции, какова корреляция между развитием мозга и возникновением человеческих культур. [c.21]

Характерные особенности генов, кодирующих межклеточные медиаторы млекопитающих, сформировались на ранних этапах эволюции. Аналогичная стратегия используется для образования небольших полипептидов, называемых феромонами, участвующих в спаривании дрожжевых клеток. Аналогичным способом образуются небольшие пептиды, которые координируют поведенческие реакции у беспозвоночных, например у морского червя Ар у-. о. В этом случае, как и у млекопитающих, целый каскад пептидных медиаторов связывает между собой клетки разного типа, запуская работу многочисленных элементов, координирующих разные активности. [c.358]

Таким образом, чувство долга, доминирующее в поведении неизворотливого большинства, порождено не кантовскими звездами на небе и божественным законом в сердце , а отработанным за десятки тысяч поколений эволюции комплексом психических, поведенческих реакций, столь же необходимых человечеству, как и речь, как умение пользоваться орудиями. [c.54]

Таким образом, специфика поведенческих реакций и уровень их сложности определяются сложившимися в процессе эволюции и формирующимися в ходе индивидуального развития особенностями организации нервной системы и характером взаимодействий составляющих ее компонентов (нейронные ансамбли, модули). [c.61]

В ходе химической эволюции одним из самых ранних основ--ных изменений был переход от восстановительной атмосферы к окислительной, в которой начали развиваться биологические системы, характеризующие сегодняшнюю жизнь на земле [4]. Гармоничность такой эволюции ярко проявляется в ... единстве, которое подразумевает биохимическую эволюцию, гораздо более сложную и происшедшую гораздо раньше, чем биологическая эволюция, которая дала нам все столь разнообразные формы, явления и поведенческие образцы в растительном и животном мире [5]. Ограничения, наложенные внешней химической средой,, определили природу выживших организмов. [c.23]

Устойчивость к пестицидам усиленно изучалась, и нет ничего удивительного в том, что, как оказалось, ее возникновение сопряжено с генетическим изменением ряда признаков, в том числе биохимических, физиологических и поведенческих. Эволюция устойчивости к пестициду особенно хорошо исследована у комнатной мухи (Mus a domesti a). Поэтому мы сосредоточили внимание на этом виде. [c.145]

Ясно, что описания генотипической изменчивости в популяциях составляют ту основу, на которой базируется эволюционная генетика. Для того чтобы на таких описаниях можно было строить эволюционные объяснения и предсказания, они должны быть динамически и эмпирически достаточными. Из схемы, представленной на рис. , мы видим, что достаточное описание изменчивости непременно содержит описание распределения генотипов в популяции, а также фенотипическое проявление этих генотипов по всему диапазону внешних условий, в которых обитает популяция. Это описание должно быть генотипическим, потому что лежащая в его основе динамическая теория эволюции построена на менделевской генетике. Но оно должно также учитывать отношения между генотипом и фенотипом, отчасти потому, что именно фенотип определяет систему размножения и действие естественного отбора, но также и потому, что нас интересует именно эволюция фенотипа. Генетики-популяцио-нисты с энтузиазмом берутся за описание генотипических частот, лежащих в основе эволюционных изменений, но нередко забывают, что явления, которые в конечном счете требуется объяснить, — это бесчисленные и тончайшие изменения формы, размеров, поведения и взаимодействий с другими видами, составляющие истинный материал эволюции. Таким образом, утверждение Добржанского (1951, стр. 16) о том, что эволюция есть изменение генотипической структуры популяции , следует понимать не как законченное определение эволюционного процесса, а лишь как описание его динамической основы. Описания и объяснения генетических изменений в популяциях можно считать описанием и объяснением эволюционного процесса только до тех пор, пока мы не можем связать эти генетические изменения с выраженным многообразием живых организмов во времени и пространстве. Если мы сосредоточим внимание только на генетических изменениях, не пытаясь свя-. зать их с физиологической, морфогенетической и поведенческой эволюцией, которая выявляется при анализе палеонтологиче- [c.30]

Любой организм можно рассматривать как сложную физико-химическую систему, существующую в окружающей среде в стационарном состоянии. Именно эта способность живых систем сохранять стационарное состояние в условиях непрерывно меняющейся среды и обусловливает их выживание. Для того чтобы поддерживать такое состояние, у всех организмов, начиная от самых простейших и кончая самыми сложными, в ходе биологической эволюции появилось огромное разнообразие адаптивных механизмов — структурных, физиологических и поведенческих, — призванных обеспечить как можно более эффективное выполнение главной задачи, а именно сохранение постоянства внутренней среды организма, или его гомеостаза. Впервые эта цель живых систем была сформулирована французским физиологом Клодом Бернаром ( laude Bernard) в 1857 г. На протяжении всей его научной деятельности Клода Бернара поражала способность организмов регулировать и поддерживать в достаточно узких границах такие физиологические параметры, как температура тела или содержание воды. Это представление о саморегуляции как основе физиологической стабильности он резюмировал в виде ставшего классическим утверждения Постоянство внутренней среды является обязательным условием свободной жизни . [c.399]

Преимущества, предоставляемые бипеда-лизмом, сопровождались увеличением головного мозга, о чем свидетельствует расширение черепной коробки. Как показано в табл. 26.11, емкость черепа гоминид выросла с 450 примерно до 1400 см . Однако один лишь объем не дает полного представления о возможностях головного мозга, которые развивались в процессе эволюции человека. Сложная складчатость коры головного мозга увеличивала его поверхность, значительно повышая его функциональные возможности. Это расширение эффективности позволяло контролировать и координировать поведенческие виды активности, например изготовление орудий, охота и речь. [c.309]

В отсутствие полового процесса и скрещивания виды в той форме, в какой они сейчас нам известны, не могли бы существовать. Однако столь же важную роль в эволюции и, в частности, в увеличении числа видов играло развитие преград — географических, экологических, поведенческих или генетических, — препятствующих свободному обмену генами. Первые очень простые организмы, возможно, обладали способностью обмениваться генами с другими живыми существами, находящимися на том же уровне организации, однако обмен генами между различными современ- [c.22]

Большинство видов растений и животных представляет собой потенциальную пищу для какого-нибудь животного (а иногда и лля растения). В связи с этим у растений и животных в процессе эволюции возникли весьма разнообразные защитные приспособления. Ядовитые или неприятные на вкус ткани, твердые или ороговевшие покровы, шипы, жгучие волоски, способность наносить ядовитые или болезненные уколы или укусы, способность быстро бегать или летать или же прятаться (дополняемая покровительственной окраской или формой) — вот всего лишь несколько из многочисленных химических, морфологических и поведенческих адаптаций растений и животных, помогающих им избежать истребления хищниками. Хищники в свою очередь выработали собственные адаптации, позволющие им преодолевать защитные адаптации жертвы это — механизмы детоксикации мощные мандибулы и пищеварительные системы прочные и сильные когти, лапы и челюсти, дающие возможность побороть жертву превосходное зрение или слух способность бегать или летать быстрее, чем жертва, и т. п. Такое разнообразие средств защиты у жертвы и средств нападения у хищника привлекает внимание к одному из важнейших биологических фактов — к тому, что добывание пищи и бегство от хищников представляют собой два основных вида активности организмов, создающие два наиболее мощных давлений отбора, под действием которых формируются признаки организмов. [c.396]

Нам остается сделать вывод, что гены, важные для эволюции человека в течение периода, когда происходило преобразование его мозга, совершенно неизвестны. Поскольку большая часть ДНК человека не кодирует белков и либо вообще не нужна, либо участвует в регуляции генной активности (разд. 4.8), можно предположить, что соответствующие изменения локализованы именно в этой, не содержащей структурных генов ДНК [1993]. Такие изменения могли произойти в неэкспрессируемых участках ДНК, относительно которых постулируется, что они имеют регуляторные функции. Возможно, что нуклеотидные последовательности ДНК, несущественные для реализации функций структурных генов, необходимы для развития, и, следовательно, изменения таких последовательностей могли оказать особое влияние на преобразования функции мозга. Однако эта идея весьма спекулятивна и носит слишком общий характер. Чтобы сформулировать более конкретные гипотезы, необходимо больше знать о генетической детерминации эмбрионального развития и о генах, влияющих на межвидовую изменчивость поведенческих признаков (гл. 8). Даже если исключить из рассмотрения все фенотипические эффекты и ограничиться анализом таких известных генетических феноменов, как хромосомные перестройки, добавление или потеря материала хромосом, изменчивость сателлитной ДНК и аминокислотных последовательностей белков, все равно придется констатировать слабое понимание многих аспектов эволюционного процесса. Например, мы не знаем, как происходит фиксация хромосомных перестроек в популяциях. Идентичны ли механизмы их фиксации тем процессам, которые приводят к фиксации аминокислотных замен Какие элементарные события привели к образованию разных типов сателлитной [c.27]

Автор этой книги читает лекции по разным аспектам биологической антропологии в Кембридже (Англия). Первые его работы появились десять-двенадцать лет тому назад и сразу же обратили на себя внимание модным сейчас и во многих случаях действительно эффективным междисциплинарным подходом. Формы и темпы эволюции ранних гоминид и древнейших популяций человека современного типа исследовались и трак-то1вались им под углом зрения приспособления к среде обитания, коэволюции, с соответствующими таксонами млекопитающих, поведенческих факторов, реконструкции среды обитания в широком смысле слова, в том числе и характера питания. [c.5]

Идеи, вдохновившие меня на эту работу, по существу не являются антропологическими. Изучение эволюции человека было традиционно отделено от других разделов эволюционной биологии. Несмотря на революционную мысль Дарвина о том, что человек — это всего лишь еще одно животное, эволюция человека рассматривалась как довольно специальный предмет. То обстоятельство, что мы сильно отличаемся от большинства других населяющих Землю видов, сильно повлияло на подход к проблемам эволюции человека. В этой книге сделана попытка избежать такой трактовки человека и его предков, которая рассматривала бы их как нечто большее, нежели просто еще один биологический вид, эволюционировавший на протяжении последних нескольких миллионов лет. Озаглавив книгу Еще один неповторимый вид , я надеялся показать, что уникальность, как это ни парадоксально, есть свойство всех видов, а не только человека. Поэтому научную основу книги составляют в меньшей степени антропология и археология и в большей — эволюционная экология. В этой связи на идеи и модели, представленные в книге, оказали сильное влияние работы таких биологов, как Джон Мэйнард Смит, Эрик Пианка, Роберт Мартин, Пол Харви и Тим Клаттон-Брок. Еще один биолог-эволюционист, воздействие которого ощущается в книге, — это Джон Айзенберг, и, вероятно, стоит отметить, что во введении к своей книге Радиации млекопитающих он ссылается на работу антрополога Деррила Форда Среда, хозяйство и общество , подсказавшую ему, в каком направлении следует рассматривать взаимоотношения между окружающей средой и поведением. Эти взаимоотношения явно недооценивались во многих областях антропологии и после выхода книги Форда в настоящее же время идеи об эволюционной и поведенческой экологии человека должны быть заимствованы антропологами из зоологии. [c.8]

Конечно, многие адаптивные изменения, возникшие в процессе эволюции человека, являются поведенческими — развитие склонности к питанию мясом, поиски пищи вокруг некоторого центра, основанная на родственных связях социальная система и т. д. Многие из тех задач, которые встают в процессе анализа перед палеоантропологами, лежат в сфере поведенческой экологии. [c.91]

Наши знания о закономерностях эволюции каждого из трех уровней организации неравномерны. Закономерности эволюции экосистем почти не изучены (Камшилов, 1974, гл. 3), хотя в настоящее время накапливаются очень интересные сведения по их истории (Динесман, 1968 Жерихин, 1978, 1980, 1987). Как известно, наиболее глубоко изучены движущие силы (факторы) эволюции, действующие на популяционно-видовом уровне. Этому во многом способствовали два момента возможность экспериментального изучения на модельных популяциях и то, что теория факторов эволюции была сразу сформулирована Ч. Дарви--ном как единое целое. Однако о закономерностях исторического развития структуры популяций, напротив, известно очень мало. Молено указать лишь отдельные, во многом еще гипотетические обобщения, касающиеся филогенеза поведенческих отношений в группировках высших животных (Рогинский, 1977 Шилов, 1977), а также биохимических отношений низших форм жизни (Гусев,. Гохлериер, 1980). Пути исторического развития на организменном уровне благодаря наличию палеонтологических данных и огромному опыту, накопленному биологией в области реконструкции филогенеза, изучены несравненно лучше. Можно сказать, что сформулированная Э. Геккелем в 1866 г. грандиозная задача реконструкции путей исторического развития жизни на земле в довольно удовлетворительном виде выполнена по меньшей мере для тканевого уровня организации, т. е. для многоклеточных животных и высших растений (Заварзин, 1987). [c.4]

Труднее всего говорить об этологическом (поведенческом) аспекте эволюции, поскольку о поведении ископаемых судят почти исключительно по аналогии с соот-ветствуюпщми нынешними организмами, что мало интересно. Но бывают редкие яркие исключения. Так, [c.360]

Справочник химика 21

Химия и химическая технология